Your black blood no longer flows in my veins!
Я наверное часа три просидел на поваленной березе, совершенно не замечая холода. То, что я так тщательно прятал в самой глубине своего сознания, то, что я, казалось, похоронил навсегда в своем сердце, вырвалось наконец. Я думал, что могу жить дальше, что забыл ее. Я так долго заставлял себя не думать, не вспоминать, и вот теперь все вернулось, отчаяние и боль утраты опять адским пламенем выжигали мне душу. Как живая, стояла она передо мной, мерещилась в кружащихся снежинках, в дуновении ветра, в солнечных лучах, пронизывающих ветви деревьев. Я не видел тогда ее казни, но снова и снова умирал вместе с ней, проживая тот день. Больше, чем когда-либо, я чувствовал себя предателем и... полным дураком. Разрываться между реальной, живой женщиной и призраком из прошлого. Мысль о Лотен заставила меня еще больше страдать. Я не хотел терять ее, но и расстаться навсегда с воспоминаниями был не в силах. Я чувствовал себя окончательно запутавшимся и потерянным.
- Нам надо поговорить, - я и не заметил, как Лотен опустилась рядом со мной.
- Да, - с трудом проглотив подступивший к горлу ком произнес я.
Она с удивлением смотрела на меня, ожидая, видимо, продолжения. И тут меня прорвало. Сбивчиво и путанно я говорил обо всем, что годами мучило меня, рассказывал всю свою жизнь, не утаивая ничего. Она с ужасом смотрела на меня, но продложала слушать о войне, интригах, пытках, бесконечной крови, смерти - все, из чего состояла жизнь в Харгоре. Наконец я выдохся. Какое-то время мы молча сидели, потом так же молча вернулись в лагерь.
Уже вечер, а она так и не сказала мне ни слова. Но мне действительно стало легче.